Старец стал на верхней ступеньке, надел эпитрахиль — и она тотчас затихла и успокоилась. — Эпитрахиль (греч. έπιτραχήλιον) — деталь священнического облачения. Ср. эпизод общения с народом больного, доживающего последние дни оптинского старца Леонида: „…привели к нему три женщины одну больную, ума и рассудка лишившуюся <…> Он же надел на себя эпитрахиль, положил на главу болящей конец эпитрахили и свои руки и, прочитавши молитву, трижды главу больной перекрестил“, после чего больная исцелилась (Парфений. Сказание… Ч. 1. С. 279).
…когда выносили дары… — Святые дары — хлеб и вино, символизирующие плоть и кровь Христа, даются священником во время причастия.
…это всё притворство, чтобы не работать — приводились для подтверждения разные анекдоты. — Такого рода соображения часто встречаются в очерках И. Г. Прыжова 1860-х годов. В предисловии к очеркам „Нечто о воронежских пустосвятах и юродивых“ (1861) он писал: „Влияние темной силы невежества глубоко проникает в самые чистые, в самые сокровенные источники человеческого сердца <…> Желание ничего не делать, быть в почете, пить и есть за чужой счет, да еще наживать деньги, породило в нашем простонародье множество ханжей, юродивых, блаженных и прорицателей“ (см.: Прыжов И. Г. Очерки, статьи, письма. М.; Л., 1934. С. 437). Эта же мысль лежит в основе работы Прыжова „26 московских лжепророков, дур и дураков“ (1865). В очерках „Русские кликуши“ (1868) Прыжов говорит о том, что взгляд на кликуш и юродивых как на обманщиков вообще был распространен в XVIII и XIX вв. (Там же. С. 106). Не отрицая того мнения, что многое в кликушестве и юродстве идет от невежества и сознательного обмана, Прыжов здесь указывает и на социальные причины подобных явлений: „Даже те люди, которые лечат от кликушества розгами, и те согласны, что болезнь эта таится в горькой участи женщины. «Иная молодая бабенка <…> живет в совершенном загоне, муж бьет, никто ее в доме не любит, за всякую малость все ее только ругают и колотят, нигде бедняжке ни сесть, ни лечь, и она, рыдая, начинает кликать“. Это-то горе «призакрытое грудью“, эти-то страданья сердца высказывались в тех причитаньях или заговорах, которыми женщина думала улучшить свою участь» (там же. С. 111). О нервных болезнях в простонародье, особенно у женщин, см. также: Гражданин. 1873. № 35. С. 951–952.
Сыночка жаль, батюшка, трехлеточек был, без трех только месяцев и три бы годика ему. — По словам А. Г. Достоевской: „Отражение впечатлений Федора Михайловича после смерти нашего сына Алеши, умершего в 1878 году. Было ему без 3-х месяцев три года. В этом же году был начат роман «Братья Карамазовы““ (см.: Гроссман Л. П. Семинарий… С. 67). Однако в журнальном варианте текста романа фраза звучала иначе: „…без двух только месяцев и три бы годика ему“ (Рус. вести. 1879. № 1. С. 155).
…однажды древний великий святой увидел во храме такую же, как ты, плачущую мать — А потому и ты плачь, но радуйся. — Подобный эпизод рассказан в „Прологе“ от 9 октября („Повесть преподобного отца Даниила о Андронике и о жене его“).
„Рахиль плачет о детях своих и не может утешиться, потому что их нет“… — Ср. слова пророка Иеремии (Книга пророка Иеремии, гл. 31, ст. 15), цитированные и в Евангелии: „…глас в Раме слышен, плач и рыдание, и вопль великий: Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет“ (Евангелие от Матфея, гл. 2, ст. 18). По свидетельству А. Г. Достоевской, писатель слышал эти слова в Оптиной пустыни из уст старца Амвросия (см.: Гроссман Л. П. Семинарий… С. 67).
И надолго еще тебе сего великого материнского плача будет, но обратится он под конец тебе в тихую радость… — Ср. в Ветхом завете: „…и изменю печаль их на радость, и утешу их, и обрадую их после скорби их“ (Книга пророка Иеремии, гл. 31, ст. 13), а также слова Христа, обращенные к ученикам: „…вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет“ (Евангелие от Иоанна, гл. 16, ст. 20).
На Алексея человека божия? — Об Алексее человеке божием. см. выше, с. 608–609.
Помяну, мать, помяну и печаль твою на молитве вспомяну и супруга твоего за здравие помяну. — „Эти слова, — пишет А. Г. Достоевская, — передал мне Федор Михайлович, возвратившись в 1878 году из Оптиной пустыни; там он беседовал со старцем Амвросием и рассказал ему о том, как мы горюем и плачем по недавно умершему нашему мальчику. Старец Амвросий обещал Федору Михайловичу «помянуть на молитве Алешу“ и «печаль мою“, а также помянуть нас и детей наших за здравие». Федор Михайлович был глубоко тронут беседою со старцем…» (см.: Гроссман Л. П. Семинарий… С. 67).
Сыночек у ней Васенька, где-то в комиссариате служил, да в Сибирь поехал — или наверно письмо пришлет. — А. Г. Достоевская по этому поводу пишет: „Случай с нянькой наших детей, Прохоровной у которой был сын Васенька, уехавший или вернее, сосланный в Сибирь Не получая целый год писем, она спрашивала Федора Михайловича совета, не помянуть ли ей сына за упокой. Ф. М. разубедил ее и уверил, что Васенька скоро пришлет ей письмо. И действительно, письмо пришло через неделю или две“ (см.: Гроссман Л. П. Семинарий… С. 67).
Да и греха такого нет и не может быть на всей земле, какого бы не простил господь воистину кающемуся — О покаянии лишь заботься, непрестанном, а боязнь отгони вовсе. — Ср.: „Нет греха непростительного — кроме греха нераскаянного“ — Исаак Сирин. Слова подвижнические. М., 1858. С. 12. Это издание имелось в библиотеке Достоевского (см.: Гроссман Л. П. Семинарий… С. 45). Мысль, высказанная здесь старцем, нередко встречается в богословской литературе.